Виртуальная читательская конференция «Persona Nota: Ника Турбина» к 11.05.10 - 10-й годовщине со дня смерти 27- летней поэтессы 10 вопросов для обсуждения:
1. Может ли поэт предсказать собственную смерть в своих стихах?
2. Может ли человек запустить программу самоуничтожения в своём подсознании? Или всё в руках слепой случайности?
3. Верно ли утверждение, что ребенок, с малых лет занимающийся поэзией, обязательно вырастет светлой, сильной полноценной личностью?
4. Согреть нашу холодную и зачастую злую действительность своей поэзией Ника Турбина так и не сумела. А значит, не сумела и выполнить свое предназначение Поэта? А может, просто не успела?
5. Почему люди зачастую не хотят видеть в поэте человека? Или боятся его увидеть, скрывая человеческую сущность под избитыми ярлыками и масками вроде «гений», «пророк» и т. п.
6. В чем прячется мудрость? В смирении со своей участью, со своим предназначением? Или она состоит в том, чтобы повернуть судьбу вспять?
7. Почему от строк Ники Турбиной становится холодно, одиноко и страшно? Ведь она, как и все мы, просто всю жизнь искала путь - к свету, к людям, свой путь в жизни.
8. Кем она была? Литературным явлением? Яркой личностью? Дерзкой звездочкой, случайно ворвавшейся в наш мир? Или просто «незаконной кометой», как называли ее журналисты? Хрупкая ранимая душа натолкнулась на стальные иглы людского равнодушия и злобы?
9. Почему рядом с Никой в страшные часы депрессии, когда из груди рвался беззвучный крик о помощи, когда болела душа, когда просто хотелось «тепла, рук и глаз», никого не оказалось рядом? Может быть, тогда бы ей захотелось жить?…
10. Почему рядом с Никой никто из людей долго не задерживался? Может быть, потому, что рядом с поэтом человеку приземленному просто нечем дышать?
Итак…
«Во всем - азарт и максимализм отношения. Если любовь, то огромная.
Преданность - предельная».
Елена Камбурова о Нике Турбиной
11 мая 2002 года трагически оборвалась жизнь 27- летней поэтессы Ники Турбиной (1974-2002)…Она выпала из окна 5-го этажа.
Сегодня уже не все помнят о гениальной девочке, которая в 9 лет была знаменита на весь Советский Союз. Тогда её называли «эмоциональным взрывом», «блистательным талантом», «пришельцем из космоса», «ребенком Пушкиным», «поэтическим Моцартом», и просто «последовательницей творчества» несравненной Ахматовой.
Отрезок длиной в 27 лет, в которых было все - стремительные взлеты и болезненные падения, слава и забвение, любовь окружающих, порой граничащая с идолопоклонничеством, и одиночество, поэтическое вдохновение и алкогольный бред.
Короткая биография Ники Турбиной ещё не существует в бесспорном, «каноническом» варианте. Расходятся даты, факты, адресаты обвинений. Одни из участников ее судьбы отказываются от всяческих комментариев, другие чересчур категоричны, третьим не хватает искренности.
Я - человек, абсолютно не знавший Нику при жизни. Но 2 года назад я заинтересовалась ее стихами, прочтя их в Интернете. И вот, спустя 10 лет после трагической гибели поэтессы, мне захотелось вместе с читателями литературного клуба «Прикосновение» библиотеки «Фолиант» МБУК ТБК и всеми виртуальными пользователями Литературного сайта Фолиант прикоснуться к ее биографии и творчеству.
Посмотрев по ТВ недавно показанный документальный фильм "Тайные знаки: Зарифмованная смерть", послушав ее детский голосок в записи на сайте Андрея Кабилова
"Древо поэзии" (poetree.ru), давайте, вместе попробуем выяснить, может ли поэт предсказать собственную смерть в своих стихах?
Может ли человек запустить программу самоуничтожения в своём подсознании? Или всё в руках слепой случайности?
Верно ли утверждение, что ребенок, с малых лет занимающийся поэзией, обязательно вырастет светлой, сильной полноценной личностью?
И почему люди зачастую не хотят видеть в поэте человека? Или боятся его увидеть, скрывая человеческую сущность под избитыми ярлыками и масками вроде «гений», «пророк» и т. п.
В чем прячется мудрость? В смирении со своей участью, со своим предназначением? Или она состоит в том, чтобы повернуть судьбу вспять?
Кровь леденеет, когда читаешь строки 8-летней Ники и понимаешь, что эта девочка, действительно, наперед знала свою судьбу и даже предсказала собственную смерть. Судьба ее оказалась трагической и короткой, как её стихи, и трудной, как её характер.
Я думаю, что сегодня мы уже имеем право рассуждать о том, почему рядом с Никой в страшные часы депрессии, когда из груди рвался беззвучный крик о помощи, когда болела душа, когда просто хотелось "тепла, рук и глаз", никого не оказалось рядом. Никого, кто бы пожалел, кто бы нежно погладил и прошептал: бедненькая моя, кто обидел мою девочку? Может быть, тогда бы ей захотелось жить?…
Вы только послушайте…
Вслушайтесь…
Насколько проникновенно, с каким неистовым надрывом звучат стихи маленькой Ники!
Как больно, помогите!
В глазах - беда!
Но годы-паутинки
Растают без следа.
Рукой не обопрёшся -
Душа пуста.
По волчьим
Тропам бродит
Моя звезда.
****
Не спится…Не спится мне,
И времени не спится,
И тяжесть дня
Не даст
Сомкнуть ресницы.
Но непослушен,
Как он непослушен,
Мой проводник
По сумрачным лесам!
- Не спорь,
Устала ты, -
Я слышу тихий шепот. -
Не бойся ничего,
Иди за мной.
Там дивные сады
И вечный день,
И дождь совсем не колкий.
Там целый год
На новогодней елке
Подарки дарит
Детям Дед-Мороз.
И не уколется
Душа твоя
О лица злые,
Увидишь бал цветов -
Он будет для тебя.
Я это счастье
Не дарю другому.
И будет вечен сон -
Так лучше для тебя.
Не спится мне…
Пусть лучше
Мне не спится!
(1983, Нике - 9 лет)
Что останется после меня? Что останется после меня?
Добрый свет глаз или вечная тьма?
Леса ли ропот, шёпот волны
Или жестокая поступь войны?
Неужели я подожгу свой дом?
Сад, который с таким трудом
Рос на склоне заснеженных гор
Я растопчу, как трусливый вор?
Ужас, застывший в глазах людей,
Будет вечной дорогой моей?
Оглянусь на прошедший день -
Правда там или злобы тень?
Каждый хочет оставить светлый след.
Отчего же тогда столько чёрных бед?
Что останется после тебя,
Человечество, с этого дня?
(1984, Нике - 10 лет)
ВоспоминаниеЯ хочу с тобой одной
Посидеть у дома старого.
Дом стоит тот над рекой,
Что зовут Воспоминанием.
След ноги твоей босой
Пахнет солнцем лета прошлого,
Где бродили мы с тобой
По траве, ещё не скошенной...
Голубели небеса,
Исчезая за околицей,
И звенели голоса...
Вот и всё, что нам запомнилось...
И отсчёт всех дней
Подошёл к концу,
Стаи птиц - все дни -
Собрались у ног...
Покормить их чем?
Не осталось строк.
Звездный ребенок, или Ступеньки вверх
Родилась Ника Турбина 17 декабря 1974 года в Ялте, её первые годы прошли в небольшой квартирке на улице Садовой. Жить стихами она стала гораздо раньше, чем научилась выводить палочки и крючочки - с четырёх лет.
В детстве у нее была астма. Ночами маленькая сочинительница будила маму или бабушку и умоляла поскорее записать строчки, которые возникали неизвестно откуда, словно кто-то их диктовал. В ее стихах жили раковины, синева неба, горький аромат моря, следы на песке, корабли у причала - «чешуйками дождя покрыты, как две большие рыбы»… И тут же - надорванный выстрелом крик, бесконечные гулкие коридоры, волчьи тропы, страшные сны и невыносимая печаль.
Она диктовала:
Нельзя спросить, зачем приходят-
Зачем ночные палачи
Из ножен вынули мечи
И на меня идут гурьбою.
Зачем столпились у дверей
В недетской памяти моей
Слепые, загнанные люди....
Блокноты с записями стихов множились и пухли, девочка подрастала, начала записывать и зарисовывать сама. Училась Турбина в той самой ялтинской школе, где когда-то получала образование гимназистка Марина Цветаева.
В конце зимы 1983 года бабушка Ники, Людмила Карпова, узнав, что в гостинице «Ялта» остановился известный писатель Юлиан Семенов, предприняла решительный шаг - отыскала его и буквально заставила прочесть несколько листков из блокнота. Когда Семенов узнал, что автору всего 9 лет, был потрясен: «Это гениально, просто гениально!...»
Уже через месяц, по его настоятельному требованию в дом Турбиных приехал корреспондент из «Комсомолки», а 6 марта о необыкновенной девочке вышла первая статья...
После выхода статьи последовало приглашение в московский Дом литераторов, где с подачи Семенова состоялись первые публичные чтения стихов. Поэзия Ники Турбиной никоим образом не была связана с детством - наоборот, она была слишком взрослой.
А дальше началось: восхищение, умиление, обожание и многотысячные аудитории, ловящие каждое слово юной поэтессы. Весь Советский Союз рукоплескал Нике, восторгался её талантом, зачитывался её дивными стихами. Она выходила на сцену перед огромным залом,- маленькая, но очень серьезная девочка с прической, как у Марины Цветаевой, - и читала взрослым голосом:
«Жизнь моя - черновик, на котором все буквы - созвездья...». Зал замирал в оцепенении.
Нику взял под покровительство мэтр Евгений Евтушенко: «Я не случайно назвал Нику поэтом, не поэтессой. С моей точки зрения, налицо редчайшее явление, а может быть, чудо: восьмилетний поэт».
Он возил ее в Италию и Америку, написал предисловие к ее первой книге «Черновик», вышедшей к 9-тилетию поэта и разошедшейся фантастическим по нашим временам тиражом - 30 тысяч экземпляров.
«Название этой книги мы выбрали вместе с Никой. Восьмилетний ребенок в каком-то смысле - это черновик человека», - писал Евтушенко. Сборник стихов перевели на 12 языков..
Ника боготворила своего кумира и посвятила ему строки:
«Вы поводырь, а я слепой старик. Вы проводник. Я еду без билета».
А психологи уже тогда предупреждали его - столь стремительный громкий успех способен сломать жизнь не то что ребенка, а даже взрослого, опытного человека, призывали его по возможности ограничить Никины выступления и избавить ее от утомительных интервью...
Но все предостережения врачей тонули в громе аплодисментов
В том, что у нее был невероятный, фантастический дар, не было никаких сомнений - и объяснений тоже не было.
Даже специалисты не могли дать определений этому уникальному явлению.
С нею работали психологи, профессора медицины, экстрасенсы и поэты. Сама же Ника говорила: «Это не я пишу стихи. Бог водит моей рукой».
Девочка, декламирующая не по-детски мудрые, пронзительные и, в то же время, «больные» стихи, стала объектом пристального внимания со стороны не только журналистов и ценителей поэзии, но и различных научно-исследовательских институтов, которые пытались изучить феномен этого ребёнка-вундеркинда, но тщетно.
Кроме книжки, почти одновременно у Ники вышла пластинка со стихами, с которой звучал ее живой детский голосок. Елена Камбурова спела несколько песен на Никины стихи.
В 12 лет Нику Турбину пригласили на поэтический фестиваль в Венецию, где вручили премию «Золотой лев». До Турбиной «Льва» русскому поэту вручали лишь однажды - этим поэтом была Анна Ахматова, и на тот момент ей уже исполнилось 60... А тут девочка, которой всего 12 лет!
Начиная с конца 1984 года, имя Ники Турбиной не сходило с газетных полос, о ней снимали фильмы и радиопередачи. В 14 лет она очень удачно снялась в фильме «Это было у моря» вместе с Ниной Руслановой. У нее была необычная, роковая, как будто специально для немого кино предназначенная внешность - зеленые глаза, каштановые волосы, родинка над губой. Настоящая сенсация!
…Именно тогда Ника впервые ступила на карниз, сыграв девушку, решившую инсценировать попытку самоубийства.
Расколоты судьбы, как грецкий орех…
Казалось, сказка будет длиться вечно. Но она оборвалась столь же внезапно, как и началась. Новых взлетов не было. Ушли куда-то строчки, заставлявшие трепетать весь мир. А новые, если и писались, то на гениальность уже не тянули. Да и были ли эти, надиктованные кем-то строки, так мало похожие на детские, гениальными?
Шумиха вокруг имени юного дарования стала постепенно стихать и, наконец, уступила место равнодушию, а в 13 лет о Нике начали забывать. Подросток, сочиняющий стихи, - весьма обыденное явление. Наверно, именно поэтому публика потеряла всякий интерес к творчеству Ники Турбиной.
К тому же, наступили другие времена, когда народ больше интересовали цены на водку и колбасу, нежели успехи юных талантов. В семье Турбиных тоже произошли перемены. Выходит замуж и рожает второго ребенка Майя Анатольевна - мама поэтессы. Сестра Ники - Маша, к великому облегчению матери, стихов писать не будет!
Взрослеющая Ника, не нашедшая общего языка с новой семьей, бунтует. «Нам с ней стало очень сложно, - признавалась Майя, - с ней начались беды: Ника резала себе вены, выбрасывалась из окна, пила снотворное. Я так понимаю, что ей просто было страшно входить в жизнь…»
Ника уже не понимала, как жить. Как и зачем, если все этапы пути нормального поэта - слава, аплодирующие залы, автографы поклонникам на обложках собственных книжек, международные премии - уже позади?.. Просто бродила как сомнамбула, бормоча под нос никому не нужные строки.
События, происходившие в жизни Ники в дальнейшем, сменяли друг друга подобно кадрам странного, безумного, страшного кино. Ника совершила много разных, иногда странных и нелепых поступков, которые можно расценивать, скорее, как бунт отвергнутого подростка.
В 16 лет она под предлогом учебы уезжает в Швейцарию лечить нарушенную психику и вступает в гражданский брак со своим психиатром, синьором Джованни, 76-летним профессором, гражданином Швейцарии. Муж старше на 60 лет, к тому же целыми днями пропадающий в своей клинике. По одной версии, он был милейшим человеком, давним поклонником ее поэзии, по другой - чуть ли не маньяком, «зверски ревнивым старикашкой». Ника не любила вспоминать о своем муже, отвечала коротко и уклончиво: «Все было красиво и трагично, как растоптанная роза».
Мучаясь от безделья на шикарной вилле под Лозанной, Ника начинает пить, а через год возвращается домой, оформив развод. По ее словам, она поняла, что «кроме России, я жить нигде совершенно не могу. Хотя это звучит банально, патриотический идиотизм, видимо, во мне присутствует».
Шансов остаться за границей у Турбиной было предостаточно - когда, еще в 1986-м году она прилетала в Америку, ее и бабушку два часа не выпускали из аэропорта, все спрашивали, не хочет ли она эмигрировать.
Затем Ника оказалась в Москве, пыталась учиться во ВГИКе. Затем в Московском институте культуры, куда ее приняли без экзамена по русскому языку, она ведь так и не научилась толком писать. Вернее, разработала свою систему знаков, понятную лишь ей одной. Курс вела Алена Галич, дочь известного поэта и барда, ставшая ее любимой учительницей.
Ей Ника писала расписку: «Я, Ника Турбина, даю слово своей преподавательнице Алене Галич, что больше пить не буду». Но в конце первого курса, незадолго до экзаменов, девушка уехала в Ялту, к экзаменам она не вернулась. Мечтала стать режиссером, но институт так и не закончила.
Потом выступала в качестве топ-модели - несколько ее снимков было опубликовано в «Плейбое». Затем и до конца жизни, вместе со своим гражданским мужем Сашей Мироновым, вполне талантливым, но спившимся на фоне профессиональных неудач актером, руководила театром - студией «Диапазон» на окраине Москвы.
И все время продолжала писать стихи. Писала на клочках бумаги, на салфетках. На каждом попавшемся под руки клочке возникали талантливые строчки. Но она тут же забывала про них, писала снова, рвала в клочья. Жаловалась, что никому ее стихи больше не нужны.
«Зачем я их пишу? Не надо мне жить!… Если бы хоть 5 человек пришло меня послушать, ну, хоть один человек!» Увы, стихи приходилось читать лишь самой себе, да опухшим от пьянства случайным приятелям.
Зарешечено небо
Тропинками судеб -
Миллиарды следов.
И надежда, что будет
Только то, что хотелось,
Что бы было светло.
Над землею холодное
Солнце взошло.
И расколоты судьбы,
Как грецкий орех,
Кто-то взял сердцевину,
А под ноги - грех.
(Окончание следует, а свои размышления по вопросам, предложенным к обсуждению, можно размещать прямо в комментариях)
10.02.12 Подготовила Россинская Светлана Владимировна, заведующая
библиотекой "Фолиант" №18 МБУК
«Тольяттинская библиотечная корпорация», rossinskiye@gmail.com
html-cсылка на публикацию
BB-cсылка на публикацию
Прямая ссылка на публикацию
