к 26 сентября 2012 - 120- летию со дня рождения М. Цветаевой (1892-1941)Размышления после литературного вечера в библиотеке «Фолиант» МУК ТБК в связи со 120 - летием со дня рождения поэта (1892-1941)25 октября 2011 года в
Литературном клубе «Прикосновение» библиотеки «Фолиант» состоялся литературный вечер
«Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед…». Черед настал, вечер был посвящен творчеству
Марины Цветаевой.
Рассказ о жизни известной поэтессы Серебряного века подготовила
Людмила Киселева, руководитель
тольяттинского литобъединения «Творческий почерк».
Стихи и проза М. Цветаевой прозвучали в исполнении
Галины Алферовой и
Аллы Волченко, артистов
народного Литературного театра им. А.С. Пушкина.На вечере в библиотеке библиотекари вместе со своими читателями только лишь прикоснулись к биографии М. Цветаевой и ее сложному внутреннему миру. Но противоречащие одни другим высказывания и поступки удивительной женщины и поэта нуждаются в комплексном прочтении. В прочтении не в букве, а в духе.
Природа любви
О сексуальной ориентации в нашем обществе говорить не принято. Не столько по причине политкорректности, сколько потому, что проблемы в целом нет. А если она у кого-то и есть, то этот кто-то ее как-то сам и решает. Но что точно есть, так это отдельные нюансы этой щекотливой темы.
Вглядываясь в причудливые судьбы известных людей, нетрудно заметить, что отношения в семье играют существенную роль в формировании отношений человека с противоположным полом. Но самое любопытное в том, что именно непомерная любовь к разнополому родителю оказывается фатальной для сексуальной ориентации.
Недаром девушки внимательно следят за тем, какие у их кавалеров отношения с матерью. И если выясняется, что слишком близкие - перезвоны по десять раз на день, визиты на каждые выходные и праздники, - то смышленые барышни бегут в другую сторону, ибо это высота, которую невозможно взять, как ни старайся. Все равно будешь второй.
То же относится и к мужчинам: если девушка слишком сильно привязана к отцу, в ее жизни не стать авторитетом номер один. Можно, конечно, и не пробоваться на первые роли, но терпеть постоянные восторги спутника жизни по поводу человека, конкуренция с которым проиграна еще на старте, всегда неприятно.
Отечественные и зарубежные психологи считают, что в нетрадиционной ориентации всегда обязательна неудачная юношеская любовь. Та, которую надо испробовать, чтобы убедить самого себя в том, что с противоположным полом ничего не получится, как бы того ни хотелось.
Эта «запланированная» неудача - проявление верности тому, кто тебя вырастил. И кого ты безумно любишь, и будешь любить всегда. И ради кого ты приносишь в жертву собственное личное счастье и свою семью. Зато порой обретаешь высокую энергию творчества.
Попробую эти психологические выкладки рассмотреть на примере судьбы Марины Цветаевой.
Из какого сора растут стихи, не ведая стыда?..
Марина Ивановна Цветаева, одна из крупнейших русских поэтесс, прошла в своей жизни разнообразные испытания и искушения.
В ее жизни страстная любовь к женщине вовсе не была мимолетным, легкомысленным эпизодом. Не было это и проявлением идеологических поисков «сути любви», как «феминизм» Зинаиды Гиппиус.
Видимо, Цветаеву повлекла к любви к женщине потребность в реализации очень глубоких и сокровенных эмоций. Ведь и как поэт Цветаева прежде всего эмоциональна, а не рационалистична.
Ее чувственность не среднестатистическая, она не подходит под растиражированные шаблоны
«земной женщины-поэта». При этом Цветаева была далека от страха перед мужчинами и имела с ними нормальные любовные отношения.
Такая странность, многосторонность эротической жизни поэта всегда вызывает немного нескромное желание понять, как и
«из какого сора растут стихи, не ведая стыда». Может быть, подобные тайны и имела в виду великая современница Цветаевой Анна Ахматова в этих своих строчках, уже довольно затертых частым цитированием?
Все мы родом из детства
Истоки эротических отклонений следует искать, безусловно, в детских переживаниях. Особенную важность они приобретают в ту нежную пору, когда девушка-подросток впервые осознает свою сексуальность как потребность выбора, овладения выбранным человеком или потребность подчинения ему. История взросления Марины Цветаевой вполне подтверждает это предположение.
В детстве Цветаева, рано оставшаяся без матери, вынуждена была подчиняться постоянному и настойчивому доминированию отца. Видимо, в отличие от подавляющего большинства обычных девочек, она воспринимала это как давление и требование уважения «к его заслугам». Она не могла подчиниться отцу - и в то же время не могла «влюбить» его в себя. Ей не было дано возможности играть с ним в «сексуальные игры», в которые невольно играют большинство отцов с дочерьми и большинство матерей - с сыновьями.
Отец Марины был крупным российским деятелем искусств начала XX века, профессором, основателем Музея изобразительных искусств. Сегодня его назвали бы продюсером.
Вероятно, неприятие деятельного отца в качестве эталона для «образа мужчины» стало начальной точкой скептического отношения к мужчине вообще как к единственно возможному объекту эротических эмоций. Скорее всего, именно тогда впервые возникла недостижимая поначалу цель - достичь независимости своего эроса от объекта, на который этот эрос обращен.
Тем не менее, ранняя молодость Цветаевой была вполне обычной. По край¬ней мере, внешне. Достаточно рано, еще в не достигнув двадцати лет, Цветаева выходит замуж за
Сергея Эфрона. Через год у нее рождается дочь
Ариадна. А вскоре начинается мировая война.
На Цветаеву, как и на многих других, тонко чувствующих людей, начало широкомасштабной войны в Европе произвело, видимо, потрясающее психологическое воздействие. В таких обстоятельствах человек может поддаться самым смелым фантазиям, которые до сей поры были скрыты в «подкорке» его внутреннего мира. Так что в какой-то степени побуждение к любви к женщине было вызвано желанием внутренней эскапады, это - некий крайний вызов самой себе.
Софья Парнок, или Ощущение любви
В конце 1914 года Цветаева познакомилась с поэтессой
Софьей Парнок. Любовь между ними вспыхнула буквально с первого взгляда и была страстной с обеих сторон. К тому времени Марина уже была замужем и имела двухлетнюю дочь. Отношения с Софьей были для нее абсолютно непривычными, и в то же время очень возбуждающими, как все, не испробованное никогда ранее.
Безусловно, связь с женщиной не была для нее чем-то «лучшим», чем связь с мужчиной. Важно было лишь ощущение любви. Парнок же любила исключительно женщин, причем не была особенно разборчива в связях. Но вот что любопытно: «история любви» Софьи Парнок к женщинам также имела свои корни в детских эмоциях «полового выбора». Рано лишившись матери, Парнок тоже с детства чувствовала неприязнь к отцу и искала утешения в подругах.
Новая страсть немедленно нашла отражение в стихах. Цветаева никогда еще так не писала, не чувствовала. А для поэта всякое новое и острое является стимулом к творчеству. В нежном, лирическом стихотворении Цветаева воссоздает картину идиллической любви:
«Как я по вашим узким пальчикам
Водила сонною щекой,
Как вы меня дразнили мальчиком,
Как я вам нравилась такой».Некоторое время подруги жили вместе. Появляясь в обществе, они могли прилюдно обниматься и нежничать, продолжая при этом манерно обращаться друг к другу «на вы». Видимо, собственно постельная сторона этой любви была для Цветаевой не так важна, ее возбуждала сама необычность ситуации (для нее) и острота эмоций.
В этот период Марина испытывала сразу целый конгломерат взрывных чувств: любовь к подруге, нежность, жалось к мужу, и возможно, некий стыд от «запретного».
Пожалуй, не менее сильной страстью была и ревность. Если человеку не приходилось еще испытывать сильную ревность, то, впервые ощутив ее, он может опьянеть от первого же глотка этого опасного напитка.
Ревность тоже была частью их любви - игры. Всего через несколько дней после их встречи и сближения Марина, случайно проходя по Большой Лубянке, увидела Софью Парнок в обществе некоей молодой женщины. Сомнений не оставалось Софья изменяет своей новой подруге. Буря эмоций овладела поэтесcой. Придя домой, Марина написала стихотворение:
«В оны дни ты мне была, как мать,
Я в ночи тебя могла позвать,
Свет горячечный, свет бессонный.
Свет очей моих к ночи оны.
Незакатные оны дни,
Материнские и дочерние,
Незакатные, невечерние».
В отношении Парнок к Марине страсть действительно переплеталась с материнской нежностью. Потребность видеть перед собой некий стереотип матери, а не отца, была заложена в Цветаевой, видимо, с раннего детства. Нечто вроде вывернутого наизнанку эдипова комплекса.
«Ах, одностишья стрелой Сафо пронзила меня!
Ночью задумалась я нал курчавой головкой,
Нежностью матери страсть и бешеном сердце сменя, -
«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою».
После встречи с Парнок Цветаева ощущает
«ироническую прелесть, что Вы - не он», и пытается разобраться в случившемся, пользуясь традиционной терминологией господства и подчинения, соблазнения и жертвенности, но у нее это не очень-то получается:
«Кто был охотник? Кто - добыча?
Все дьявольски наоборот!
В том поединке своеволий
Кто в чьей руке был только мяч?
Чье сердце: ваше ли, мое ли,
Летело вскачь?
И все-таки – что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?»При всей «завихренности» любовных отношении с Парнок, бросать Сергея Эфрона Марина не собиралась, тем более, что он и ближайшие родственники знали о романе, но тактично обходили острые углы. Сергей Эфрон старался переждать странное любовное увлечение жены, но, безусловно, очень мучился в душе. Для него это было раной. Но он был слабым человеком, а потому не мог ни решительно порвать с женой, ни «переделать» ее.
Наверно, чтобы не страдать дольше, Эфрон наконец решил уйти братом милосердия на фронт германской мировой войны - и это стало его «тайм-аутом», который позволил их браку с перерывами просушествовать еще довольно продолжительное время. Марина продолжала любить его, но в то же еще не могла жить без Софьи Парнок.
Однако их любовь с самого начала была обречена на неминуемый разрыв. Слишком уж они были неравнозначны и неравно-душны (так, наверно, могла бы написать Цветаева, любившая эксперименты с расчленением слов) в отношении друг друга.
Цветаева сравнивала себя с Каем из сказки Андерсена, а Парнок - со Снежной Королевой. Для нее любовь была в значительной степени мучительным и нелегким, хотя и увлекательным переживанием, а для Софьи Парнок связь с Мариной стала всего лишь продолжительным эпизодом в цепи других романов. В какой-то степени Парнок была способна манипулировать Цветаевой. Сначала той это даже нравилось, потом - стало все больше оскорблять. Что ж, так бывает и в самой обычной любви...
В феврале 1916-го произошло окончательное расставание. На прощание остались последние стихи «о ней»:
«Откуда такая нежность?
Не первые - эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих.
Всходили и гасли звезды, -
Откуда такая нежность? –
Всходили и гасли очи
У самых моих очей...»
С того времени Цветаева попыталась вычеркнуть Софью Парнок из памяти, но из души вычеркнуть ее смогла не сразу. А у Парнок было еще несколько романов, и все - с женщинами. Для Цветаевой это была большая драма. Ревность тоже имеет свои пределы, где она остается
«ветром, раздувающим костер любви». Но если ветер слишком силен, костер гаснет.
После их разрыва Цветаева ничего не желала слышать о Парнок, и даже когда ей сообщили о смерти былой подруги, она почти не выказала интереса. А ведь в свое время посвятила ей такие проникновенные строки:
«Сердце сразу сказало: «Милая!»
Все тебе - наугад - простила я,
Ничего не знав, - даже имени!
О люби меня, о люби меня!»
Видимо, для описания этого состояния души поэтессы подойдет строка Есенина:
«Кто сгорел, того не подожжешь».Тем временем грянула февральская революция, а затем и октябрьская – большевистская, сметающая разом весь старый мир. Россия погрузилась в пещерную тьму. Цветаева, никогда не думавшая особенно о хлебе насущном, сразу очутилась перед непростой дилеммой. В России она оставаться просто физически не могла.
Не только поэзия, и вообще всякая интеллектуальная деятельность в стране перестала быть востребованной на долгие годы. И в то же время нигде, кроме России, Цветаева не могла бы оставаться поэтом - в том значении, которое она сама видела в этом слове.
Сергеи Эфрон тем временем вступил в Белую армию и сражался на фронтах гражданской войны против большевиков.
Повесть о Сонечке Голлидэй
Второй большой любовью Цветаевой стала молодая актриса
Софья Голлидэй. История этого романа рассказана поэтессой в
«Повести о Сонечке», которая была опубликована в России с купюрами лишь в годы «перестройки».
Как и в случае с Парнок, это была любовь с первого взгляда, однако она не мешала параллельным увлечениям мужчинами (актером
Юрием Завадским и другими). Причем обсуждение этих мужчин, их поведения и мужских качеств даже сближало подруг, делало их своего рода «заговорщицами» против традиционных отношений между полами.
И в то же время обе они не могли и не хотели уйти окончательно из этого мира. Возможно, их отношения были не столько страстными, сколько нежными.
На сей раз ведущую роль играла Цветаева. То, что обе женщины были бисексуальны, облегчало взаимопонимание, но одновременно ставило предел их близости. Они были чрезвычайно важны друг для друга, но ограничить свою жизнь только двусторонними отношениями не могли как в силу социальных условий, так и чисто эмоционально.
Большую роль в их связи играла красота дружбы. В то время Цветаева писала об однополой любви метафорично, но вполне прозрачно и смело.
В отличие от отношений с Парнок, связь которой с другими женщинами Цветаева воспринимала как предательство и непростительную измену, уход Сонечки ей был понятен:
«Сонечка от меня ушла - в свою женскую судьбу. Ее неприход ко мне был только ее послушанием своему женскому назначению; любить мужчину - в конце концов, все равно какого, и любить его одного до смерти.» Цветаева писала в тот период:
«Ни в одну из заповедей - я, моя к ней любовь, ее ко мне любовь, наша с ней любовь - не входила. О нас с ней в церкви не пели и в Евангелии не писали». Для Цветаевой временность однополой любви совершенно ясна и естественна. И для нее главным проявлением женской сущности все-таки остается рождение детей.
Короткое, как молния, стихотворение «Любовь» написано ею сразу после рождения сына Георгия:
«Ятаган? Огонь?
Поскромнее, - куда как громко!
Боль, знакомая, как глазам - ладонь,
Как губам -
Имя собственного ребенка».Ту же напряженность и сопряженность творчества и любви Цветаева обсуждает в своем
«Письме к Амазонке», адресованном
Натали Бэрни. Речь подспудно речь идет о взаимоотношениях с Сонечкой. Цветаева считает, нельзя жить одной любовью. Единственное, что живет после любви, - это ребенок, отсюда и ее женская потребность иметь ребенка.
Метания Цветаевой в отношениях с Сонечкой в большой степени вызваны были воспоминаниями об отношениях с Парнок. Но теперь все было немного иначе, немного «теплее» для поэтессы. Софья Голлидэй была все-таки больше под опекой Цветаевой, чем опекала ее сама. Для Марины Цветаевой эта одаренная актриса и обаятельная девушка стала в каком-то роде «заменителем» горьких переживаний более раннего опыта с Парнок.
В эмиграции: «Надо мной здесь люто издеваются…»
Цветаева эмигрировала из России в 1922 году, сначала в Берлин, потом переехала в Прагу. Там она снова на время соединилась с мужем, который учился в Пражском университете. У нее родился второй ребенок, сын Эфрона.
Затем последовал долгий парижский период ее жизни, невероятно тяжкий период. Цветаева снова жила одним домом с мужем, от которого, впрочем, особой практической по¬мощи не было, скорее наоборот. И письмах Цветаевой часто звучит горечь:
«Надо мной здесь люто издеваются, играя на моей гордыне, на моей нужде и моем бесправии...»; «Нищеты, в которой я живу, вы себе представить не можете, у меня же нет средств к жизни, кроме писания. Муж болен и работать не может. Дочь вязкой шапочек зарабатывает 5 франков в день, на них вчетвером ...живем, т.о. просто медленно подыхаем». В таких условиях ни о какой любви уже нельзя было всерьез говорить: всю энергию забирала забота о хлебе насущном и стихи. В начале 30-х годов Цветаевой уже было за сорок, постепенно накапливалась усталость от жизни. А муж, слабовольный, зависимый и неуверенный в себе Сергей Эфрон не способен был служить для нее ничем иным, чем та же Сонечка. Цветаева искала сильную душу, но не нашла.
Надо понимать, что для поэтессы любовь к женщине - только часть эроса, и вряд ли она перевешивает чашу весов в ее сложном внутреннем мире. Эротические ощущения для большого поэта всегда становятся прежде всего питательной почвой для творчества, стимулом к порыву. Они являлись просто частью ее поэтического опыта, ее поэтического пути, который в той жуткой обстановке неминуемо вел в никуда.
Возвращение
И в 1939 году Цветаева приняла роковое решение вернуться из Парижа на родину. Многие исследователи считают, что это произошло под определенным влиянием ее мужа, Сергея Эфрона, который, как предполагается, в какой-то момент был завербован НКВД или ГПУ и выполнял какие-то неясные и не очень значительные поручения советской разведки на Западе.
Впрочем, в те времена у европейских интеллектуалов не было принято брезговать участием в работе спецслужб. Достаточно вспомнить сотрудничество Лили Брик с НКВД или писателя Сомерсета Моэма - с британской спецслужбой «Интеллидженс сервис».
Советское правительство в липе Сталина в тот момент было кровно заинтересовано в возвращении «блудных сынов» - уже разворачивалась широкомасштабная пропагандистская кампания в преддверии надвигавшейся войны, и многих знаменитых эмигрантов стали вдруг зазывать назад. Это было козырем в создании привлекательного имиджа «коммунистического рая».
Чуть раньше приехал Горький, затем Куприн. Пришел черед и Цветаевой. Вместе с Цветаевой вернулись в Советский Союз и ее дети - сын
Георгий и дочь Ариадна. Сергей Эфрон остался во Франции и вскоре умер.
Георгий, или Мур, как называла его Цветаева, пошел на фронт Великой Отечественной и погиб там от ранений в 1944 году. Ариадна Эфрон вскоре после приезда попала в застенки НКВД, прошла многие круги этого ада, но выжила. Ни она, ни ее брат не имели детей. Прямых потомков у Марины Цветаевой нет.
Ариадне Эфрон, вкупе с сестрой Марины Цветаевой, Анастасии, нужно кланяться в ноги за то, что они сохранили многое из архивов поэтессы.
Самоубийство поэтессы в августе 1941 года, в тяжелых обстоятельствах эвакуации, в провинциальной Елабуге, не было, безусловно, никоим образом связано с мотивами неудовлетворенного или обманутого эротического влечения. Это был лишь трагический шаг отчаявшейся и безмерно талантливой женщины, которая не обрела в постоянно воюющей России ни признания, ни элементарных средств к существованию.
И все-таки, в сокрытой, тайной стороне ее любви, не меньше, чем в смерти, заключено смертельное и томительное обаяние поэтической свободы.
Умеем ли мы любить... Цветаеву?
«Любить - видеть человека таким, каким его задумал Бог, и не осуществили родители», - так формулировала М. Цветаева свое кредо любви.
Ариадна Эфрон писала о матери:
«Удивительно, что Mарина Цветаева, бывшая в непрерывном движении и росте, требовала от человеческих отношений абсолютной стабильности - на недосягаемой для них высоте.
Эти Эвересты чувств (всегда Эвересты по выси, Этны и Везувии по накалу) людям недоступны; можно вскарабкаться лишь раз, и сейчас же обратно, в долину. Воздух ее чувств был и раскалён, и разрежён, она не понимала, что дышать им нельзя - только раз хлебнуть!
Её движение (во всём, в творчестве, да и просто в жизни дней) всегда было восхождением; движения же с вершин (чувств, талантов и т. д.) - вниз, столь свойственного людям, она не понимала; всех обитателей долин ощущала альпинистами.
Не понимала человеческого утомления от высот; у людей от неё делалась горная болезнь.»Поэтому те, кто осуждают Цветаеву, похоже, не видят того бедственного положения, в котором находилось раньше и находится сейчас общество, мир, а может быть - и мы сами.
Цветаева правдиво, безжалостно к самой себе фиксирует, констатирует в записных книжках собственную бездушность, черствость, низость по отношении к умершей дочери. Умершей от недостатка человеческой, а главное, материнской любви и заботы.
Многие думают, что в этом признании проявляется только ее человеческое несовершенство. Но это не так, не совсем так. В этом умении вглядеться в свою натуру, умении обнаружить, что человек - это ничто, глина, комок биологических инстинктов и эгоистических желаний, умении отвергнуть ничто в себе и других, проявляется высота Цветаевой как личности. …Не каждому она доступна.
Автобиографическая проза поэтессы о своем детстве показывает не только живое чувство недолюбленности со стороны семьи к конкретному ребенку Мусе Цветаевой, но и - живое ощущение недолюбленности в целом мире, где каждый из нас пребывает сиротой, которого родители (предшествующие поколения) - не долюбили, не доучили, не довоплотили... И все мы теперь обречены на страдания, на усилие довоплотиться и стать, наконец, Человеком.
И надо бы не осуждать Марину Цветаеву, а пожалеть. Пожалеть ее мать
М. А. Мейн, на долю которой выпала эгоистичная любовь собственного отца.
Пожалеть маленькую Мусю Цветаеву, на которую у недолюбленной родителями матери не хватило душевного тепла.
Пожалеть бедную Ирину, дочь поэтессы, которая умерла от голода в феврале в Кунцевском детском приюте, и на которую не хватило тепла уже у самой Марины.
Цветаева прекрасно понимала, например, что люди друг друга любить не умеют, потому что они выпали из сферы подлинного Бытия, подменив бытие бытом - бессмысленным существованием, лишенным внутреннего душевного развития, лишенным любви. Поэтесса всегда отвергала внешне лакированный, благопристойный, а на деле - уродливый быт. Она боролась, мучилась, искала более совершенную, живую, непритворную жизнь.
Надо просто понять, что и творчество, и вся жизнь Цветаевой с ее трагедийным накалом - это плач человека по подлинной, высшей жизни. Понять и простить.
Библиография: 1.
Цветаева М. И. Собрание сочинений: в 7 т.т. / Сост., подгот. текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. - М.: Эллис Лак, 1994-1995. (Т. 1.: Стихотворения 1906-1920; Т. 2.: Стихотворения 1921-1941; Т. 3.: Поэмы. Драматические произведения; Т. 4.: Воспоминания. Записи. Интервью; Т. 5.: Автобиографическая проза. Эссе. Критические статьи; Т. 6-7.: Письма 1905-1941)
2.
Цветаева М. И. Сочинения. В 2 т.т. / Сост., подгот. текста и коммент. А. Саакянц. - Мн.: Нар. авеста, 1989. (Т. 1.: Стихотворения, Поэмы; Т. 2.: Проза)
3.
Цветаева М.И. Избранное. - М.: Изд-во Эксмо, 2003.- 384с.
4.
Цветаева М. И. Стихотворения и поэмы / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. Е. Б. Коркиной. - 3-е изд. - Л.: Сов. писатель, 1990. - 800 с. Тираж 150 000 экз. (Сер. «Библиотека поэта»)
5.
Цветаева М. И. Стихотворения. Поэмы/ Сост., вступ. ст. А. М. Туркова; Примеч. А. А. Саакянц. - М.: Сов. Россия, 1988. - 416 с. - (Сер. «Поэтическая Россия»)
6.
Цветаева М. И. Мне казалось, я иду по звёздам: воспоминания, письма, дневники. -М.: Текст, 2004.
7.
Цветаева М. И. Неизданное. Сводные тетради / Подгот. текста, предисл. и примеч. Е. Б. Коркиной и И. Д. Шевченко. - М.: Эллис Лак, 1997. - 640 с.
8.
Цветаева М.И. Стихотворения. Поэмы. Мой Пушкин/ Сост., вступ. ст. А.М. Туркова; Примеч. А.А. Саакянц. - М.Олма-пресс, 1999.- 511с.
О ней:1.
Антокольский П. Книга Марины Цветаевой // Новый мир.- 1966. - N 4;
2.
Бавин С. Семибратова И. Судьбы поэтов серебряного века: Библиографические очерки.- М.: Кн. палата, 1993.- 480с, ил. (о М Цветаевой, стр. 413- 431).
3.
Белкина М. И. Скрещение судеб. - М.: Книга, 1988. - 464 с., ил.
4.
Гвелесиани Н. Четвертое измерение Марины Цветаевой/ Наталья Гвелесиани// Интернет.
5.
Духанина М. Нецелованный крест/Марина Духанина //Новый Мир.- 2005.- N3.
6.
Иванов Г. В. Калюжная Л. С. 100 великих писателей.- М.: Вече, 2000.- 592 стр. (Сер. «100 великих»)
7.
Кудрова И.В. Версты, дали…: Марина Цветаева: 1922-1939. - М.: Сов. Россия, 1991.- 368 с., ил.
8.
Кудрова И. Путь комет. Жизнь Марины Цветаевой.- СПб, 2002.
9.
Лосская В. Марина Цветаева в жизни (Неизданные воспоминания современников).- М.: Культура и традиции, 1992. - 348 с.
10.
Марина Цветаева. Фотолетопись жизни поэта.- М.: 2000.
11.
М.И. Цветаева. Лирика: Анализ текста. Основное содержание. Сочинения/ Авт.- сост.Т.Ю. Максимова.- 5-е изд., стереотип.- М.: Дрофа, 2003.- 128 с. - (сер. «Школьная программа»)
12.
Огинский Р. Марина Цветаева// Женщины, любившие женщин. - М.: Олма-пресс, 2002.- Стр.172-185.
13.
Омри Ронен. Часы ученичества Марины Цветаевой // Марина Цветаева 1892-1992. Под ред. С. Ельницкой и Е. Эткинда.- Нортфилд, 1992.
14.
Полянская М. Брак мой тайный. Марина Цветаева в Берлине. - М., 2001.
15.
Полянская М. Флорентийские ночи в Берлине. Цветаева, лето 1922/ Мина Полянская .- Москва, «Голос-Пресс», Берлин «Геликон», 2009.
16. Поэзия серебряного века: Анализ текста. Основное содержание. Сочинения.: / Авт. - сост. А.В. Леденев. - 5-е изд. - М.: Дрофа, 2002.- 144 с. - (Сер. «Школьная программа»)
17. Поэзия серебряного века: Избранное. Анализ текста. Сочинения. 11 кл.: Справочное пособие/ Авт. - сост. А.В. Леденев. - 2-е изд. - М.: Дрофа, 1998.- 144 с. - (Сер, «Школьная программа»)
18.
Рыжов А.С. Литературные пророки. Они предсказали будущее/ А.С. Рыжов.- М.: Эксмо, 2007.- 352с, ил.
19.
Саакянц А. А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество.- М.: Эллис Лак, 1997. - 816 с.
20. Сгоревшая жутко и странно Российского неба звезда: Сборник. - М.: ИМА - пресс, 1990.- 96.с.
21. Серебряный век. В поэзии, документах, воспоминаниях: Хрестоматия для уч-ся ст. классов/ Сост. В. Терехова.- М.: Локид, 2000.- 462с., ил. ( о Цветаевой М.И. стр. 337-344).
22.
Твардовский А. Марина Цветаева. Избранное//Твардовский А. О литературе.- М., 1973.
23.
Федосеева Л. Г. Марина Цветаева. Путь в вечность.- М.: Знание, 1992.- 64 с . - (Сер. «Новое в жизни, науке, технике». Литература, №4).
24.
Цветаева А. И. Воспоминания. – 2-е изд. - М.: Сов. писатель, 1983. - 767 с.
25.
Цветаева М.И. Об искусстве. - М.: Искусство, 1991. - 479 с., ил.
26.
Эфрон А. О Марине Цветаевой: Воспоминания дочери. - М.: Сов. писатель, 1989.- 480 с.
27.
Эфрон А. Страницы воспоминаний // Звезда.- 1973. - N 3.
28.
Эфрон А. Страницы былого // Звезда.- 1975. - N 6.
29.
Эфрон Г. С. Дневники. - М.: Вагриус, 2007. - 560 с.
26.10.11 Россинская Светлана Владимировна, заведующая библиотекой «Фолиант» МУК «Тольяттинская библиотечная корпорация» e-mail: rossinskiye@tlt.ru 
